Изобиловать в любви, Т. Остин-Спаркс

Т. Остин-Спаркс

"А вам пусть даст Господь возрасти и изобиловать в любви друг к другу и ко всем, так же как и мы к вам" (1 Фес. 3:12).

"Всегда по справедливости мы должны благодарить Бога за вас, братья, потому что возрастает вера ваша, и умножается любовь каждого друг к другу между всеми вами" (2 Фес. 1:3).

"Поэтому и я, услышав о вере в Господа Иисуса, которая есть среди вас и о вашей любви ко всем святым..." (Еф. 1:15).

"И, чего ни попросим, получим от Него, потому что соблюдаем заповеди Его и делаем благоугодное пред Ним. А заповедь Его та, чтобы мы веровали во имя Сына Его Иисуса Христа и любили друг друга, как Он заповедал нам" (1 Иоанна 3:22-23).

"Возлюбленные! Будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога" (1 Иоанна 4:7).

Пришествие Господне связано с любовью святых

За представленными выше фрагментами скрывается нечто, придающее им реальную силу, значимость и особенную важность. Вопрос, который мы сейчас затронули, занимает видное место в посланиях Павла к фессалоникийцам, и эти послания сами по себе имеют огромное духовное значение. Из сохранившихся писем Павла они были самыми первыми. Если говорить о хронологическом порядке, то их следовало бы разместить в самом начале: перед посланием к римлянам и всеми остальными. Тем не менее, учитывая, что послания к фессалоникийцам, в основном, посвящены приходу Господа и всему, что с этим связано, Святой Дух словно говорит: «Да, хронологически, они идут первыми, но в действительности относятся к противоположному концу». Как следствие, Он побудил к тому, чтобы эти письма извлекли из хронологической последовательности и разместили последними в известной нам систематизации. Таким образом, послания к фессалоникийцам являются настоящей кульминацией всего, что касается пришествия Господа. В них мы видим то, что будет происходить в последние дни, и Святой Дух разместил их в правильном месте: в конце, — и в этом заключался смысл, который мы увидим через минуту.

Перейдем к посланиям Иоанна. Как видим, они также говорят о последних временах. Когда Иоанн писал их, все остальные авторы Нового Завета уже ушли к Господу. Его произведения были последними, и они посвящены завершающим событиям: пришествию Господа, антихристу и тому подобному. Он говорит: «Последнее время», — и в этом мы видим явную параллель с Посланиями к фессалоникийцам.

Но что же более всего характеризует народ Господень ввиду грядущего пришествия Господа? Что является кульминацией всего духовного процесса и развития? Что является предметом обсуждения в посланиях к Римлянам, Коринфянам, Галатам, Эфесянам, Филиппийцам и Колоссянам? Что их всех объединяет? Обратите внимание, что в обоих текстах, где на передний план выходят заключительные события и последние времена (то есть, в Посланиях к Фессалоникийцам и в трудах Иоанна), акцент сделан на любви. Это очень показательный момент. Что желает увидеть Господь в Свое пришествие? Что привлекало Его во все времена? Что Он рад найти и ради чего Он с радостью придет? «Но боящиеся Бога говорят друг другу: "Внимает Господь и слышит это, и пред лицом Его пишется памятная книга о боящихся Господа и чтущих имя Его". И они будут Моими, говорит Господь Саваоф, собственностью Моею в тот день, который Я соделаю» (Малахия 3:16-17). Здесь есть предчувствие пришествия Господа, как будто Он увидел что-то и сказал: «Вот то, что Я ищу, и за чем Я могу прийти».

Господа привлекает сердечная любовь, а не умственное знание

Я ничуть не хочу умалить важность персонального явления Господа. У Его пришествия будет множество аспектов. Оно произойдет для суда и для многого другого, но нет ли у него какого-то центрального элемента — своеобразного магнита, притягивающего к себе Господа? Неужели Он придет только для того, чтобы осудить народы, осудить беззаконие, осудить человека греха? Будет ли этого для Него достаточно? А может, Он придет потому, что обнаружил сокровище, и все остальные суды тесно связаны с этим сокровищем?

Известную иллюстрацию дает нам жизнь Давида. Будучи свергнут самозванцем с места, которое он занимал по праву, Давид на время своего изгнания из города и с престола вернул назад священников с ковчегом, чтобы тот оставался в городе, как точка, на которой были сосредоточены привязанности его сердца (2 Царств 15:25). Нам хорошо известно, что священнический аспект Писаний заключается в любви, в то время как царский — в управлении. Опять-таки, мы видим, как аспект любви проявляется в случае с Аароном. Какими были одни из первых слов, сказанных Моисею об Аароне? «Увидев тебя, возрадуется в сердце своем» (Исход 4:14). Он обрел священство, благодаря состоянию своего сердца. Этот принцип подтверждается на протяжении всего Писания. Именно священник, пребывая в любви и посвящении, удерживает Господень народ в сердечных взаимоотношениях с Господом. Если же Господу приходилось произносить Своему народу самые суровые из всех, когда-либо Им сказанных слов, то причина была в том, что священники в тот момент вовлекались какую-нибудь систему без истинных сердечных взаимоотношений с Ним. Да, приносились жертвы и совершалось служение, но «этот народ приближается ко Мне устами своими, и языком своим чтит Меня, сердце же его далеко отстоит от Меня» (Исайя 29:13). Все это было священническое служение без сердца. Священник же олицетворяет сердечную сторону отношений.

Да, этот вопрос любви — самый практический из всех, с которыми мы можем когда-либо столкнуться. Он поднимает больше проблем, чем что-либо другое. Но давайте прежде взглянем на него в свете пришествия Господа. Если Господь грядет, то ради чего? Не думаю, что Он придет потому, что где-то есть люди, которые изобилуют истиной и безошибочны в своих методиках, или что-либо подобное в этом роде. Не будем пренебрегать великой ценностью и значимостью света и истины, правильного соблюдения Господних законов и принципов, но все это никогда не удовлетворит Его сердце. Он придет ради того, в чем Его сердце обретет сердечное удовлетворение благодаря любви. Павел в первом послании к фессалоникийцам молится о том, чтобы возрастала их любовь друг к другу и ко всем людям. Во втором же послании он об этом уже не молится, но благодарит за то, что это стало реальностью. Они уже изобиловали взаимной любовью — и в этом контексте Павел раскрывает вопрос Господня пришествия. Не думаю, что мы в данном случае искажаем толкование. Святой Дух настолько постоянен в Своих помышлениях! Мы можем рассуждать о пришествии Господнем тогда, когда можем сказать, что наша любовь изобилует, переливается через край. До тех пор, пока не достигнуто это условие, вряд ли мы можем говорить о пришествии Господа с какой-либо подлинной сердечной уверенностью.

Любовь, которая не отвравщается от видимого

«Изобиловать в любви друг к другу». Любить тех, кто принадлежит к вашему кругу, возможно, не так уж и сложно, но Слово добавляет: «И ко всем». Это уже глубже. В последнее время я глубже и сильнее, чем когда-либо прежде, прочувствовал силу таких знакомых всем нам слов: «Знание делает надменным, а любовь созидает» (1 Кор. 8:1), — и других, наподобие: «Производит рост Тела к созиданию самого себя в любви (Еф. 4:16). Если нас будет задевать то, что мы видим в людях: все эти качества христиан и христианского труда и деятельности, которые вызывают у нас антипатию, — то мы будем внутренне закрываться и отстранятся, и тогда в сфере взаимопомощи и взаимного назидания ничего не произойдет. И опять в который раз возникает очень практический вопрос. Можно ли что-нибудь сделать? Существуют ли какие-то возможности ввиду отталкивающих качеств, которые мы встречаем в других людях? Очень часто, остро воспринимая многое из того, что всплывает на поверхность, мы восстаем против этого. Однако затем обращаемся к Господу и с Его помощью справляемся с этим. Мы обретаем способность двигаться дальше. Что-то происходит, Господь действует — и мы удивлены, чувствуя укоры совести за свою первоначальную неприязнь.

Проходя через все это, мы должны смотреть на сердце, и каждый раз напоминать самим себе, что Господь смотрит на сердце. Мы смотрим на все то, что является следствием, в основном, невежества, недостатка надлежащего учения и так далее, и это может задевать нас, но Господь смотрит на сердце. Он видит, есть ли что-нибудь там, глубоко под всеми этими наслоениями, — есть ли там искренняя сердечная любовь к Нему, и Он знает, пытается ли человек по-настоящему выразить эту любовь. Возможно, присутствует заблуждение, невежество или другие причины, но с точки зрения того, чье поведение нас задевает, все это может быть способом выразить его любовь к Господу, и мы не должны отворачиваться. Мы должны сближаться с такими людьми, чтобы выяснить, какие в их жизни существуют возможности для Господа. Он продолжает действовать, Он не сдается, Он извлекает все возможное из малейшей крупицы сердечной любви к Нему и ко всем людям. Этот вызов очень важен с практической точки зрения. Он является для нас экзаменом. Если то, с чем мы сталкиваемся, что мы видим и слышим, — весь этот мир ощущений задевает нас (и я сейчас говорю о христианском мире), то нас охватит апатия, мы сдадимся и решим, что ничего невозможно сделать. Но «любовь созидает». Вы обнаружите, что есть какая-то возможность, что доступно какое-то созидание. Это будет происходить чаще, чем вы могли бы действительно поверить или представить, если только вы решите придерживаться линии любви — не отрешенной линии критицизма и осуждения, но линии любви. Если существует какая-то возможность для Господа, то это — единственный способ найти ее, и вам придется как следует потрудиться, чтобы копнуть поглубже. Вы должны посвятить себя этому, преследуя конкретную цель: обнаружить, существует ли, в конце концов, хоть какое-нибудь искреннее, чистое сердечное посвящение Господу за пеленой всего остального. И это «все» охватывает столь многое, что я даже не буду пытаться подробно рассмотреть все это. Обнаружив такую истинную сердечную любовь, вы обретете основание для возможностей, и это — именно то дело, которым мы должны заниматься, дорогие друзья, и притом — усердно. Этот вопрос не имеет никакого отношения к чувствам. Он — всецело и по-настоящему духовный.

Любовь, которая не отвращается из-за недостатков

Но довольно о наслоениях. Есть еще и то, что мы можем назвать недостатками. Мы можем сказать другим, что не находим в них познаний или истины, или учения, или понимания. Нам кажется, что мы не находим ничего, с чем можно было бы работать. Нас постигает искушение сказать: «Они не знают, они не видят». О, каким же злом являются подобные фразы в устах некоторых людей! По сути, они говорят: «Бедняги. Они не видят этот аспект доктрины, который видим мы», — и проходят мимо, потому что кто-то чего-то не видит! Говорю вам: это может стать ужасающим злом, потому что способно вообще лишить Господа любых возможностей. Может быть, это правда, что другие понимают мало или вообще ничего не понимают из того, с чем знакомы мы. Возможно, они действительно ничего не смыслят в том или ином аспекте истины. Но существуют ли у них какие-нибудь сердечные взаимоотношения с Господом, даже при самом минимуме духовного понимания, просвещения и наставления? Неужели мы отвергнем таких Божьих детей только потому, что они совершенно не обладают тем, что, как нам кажется, настолько необходимо? Это вопрос, в котором, как я вижу, нам необходимо неизменно бодрствовать и, если потребуется, вносить коррективы.

Любовь смотрит на сердце

Любовь — вот что является для Господа руководящим принципом, а не наличие обильного понимания, учения и истины, — как и не отсутствие самых разнообразных вещей. Это не значит, что Господь Сам в Своем сердце принимает что-либо неправильное, но Он видит сквозь это неправильное. Он видит не так, как мы. В Писании есть два утверждения о Давиде, сделанные с двух различных точек зрения. Говоря о Давиде, Господь сказал Самуилу: «Человек смотрит на лицо, а Господь смотрит на сердце» (1 Царств 16:7). Под этим подразумевалось, что Господу нравилось именно то, что Он видел в сердце Давида. Но когда Давид пошел, чтобы отнести хлеб своим братьям, которые были в войске, самый старший из них посмотрел на него и сказал: «Зачем ты сюда пришел? … Я знаю высокомерие твое и дурное сердце твое…» (1 Царств 17:28). Перед нами — Божий взгляд и взгляд человеческий. Мы должны быть крайне осторожны в отношении наших взглядов на людей, чтобы нам не осудить их по внешним признакам.

Как видим, на созидание нет никакой надежды, если не будет любви — и притом, ко всем людям. Созидание должно стать для нас с вами вопросом первостатейной важности. О, одному лишь Богу известно, насколько мы нуждаемся в духовном возрастании и созидании! Глядя на свои собственные ограничения, мы сталкиваемся с парализующей ситуацией. Я уверен, что ничего не произойдет до тех пор, пока мы не обретем очень большое сердце, чтобы смотреть над и внутрь, и сквозь, и за пределы, не позволяя ограничиваться только тем, что смотрит нам в лицо, что наносит нам удары и ранит нас. И только преодолевая эти ограничения, мы достигнем чего-то истинного, скрытого в сердце.

Любовь созидает

Рассматривая все сказанное сквозь призму пришествия Господа очень важно быть хорошо наставленным и обладать всей полнотой света, которую нам может дать Господь. Тем не менее, давайте не будем даже на мгновение полагать, что свет, истина и учение — это непременно созидающие факторы, поскольку существует множество людей с огромной мерой истины и любви, которые не особо велики с духовной точки зрения. Они весьма ограничены, сжаты и закрыты. Только любовь созидает. Более того, она производит перемены в тех, кто ее проявляет, она приводит их в место покоя. Одна лишь истина может сделать лицо и взгляд напряженным, любовь же неизменно придает внешнему облику некий намек на тихую силу и спокойную уверенность. Давайте еще раз взглянем на заключительные стихи восьмой главы послания к римлянам: «Кто отлучит нас от любви Божьей: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? … Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас». Взгляните, что перечислено в этом вопросе. Когда подобное происходит, это — самые критические моменты нашей жизни. И все же, ничто из этого не может отлучить нас от Божьей любви. Что ж, давайте сядем в Его кресло любви и побудем в покое, а затем приступим к работе. Вы не можете трудиться, если прежде как следует не отдохнули, и первоочередным основанием для отдыха является не истина, а любовь: Божья любовь. Что бы еще Господь ни даровал и ни прибавил нам, да сделает Он нас теми, кого в высшей мере характеризует эта любовь друг к другу и ко всем людям.

Впервые опубликовано в журнале "Свидетель и свидетельство", июль-август 1948, вып. 26-4.