Священство для Будущего - Священство Мелхиседека, А. Кац

Артур Кац

Ранее мы обратились к одному или двум аспектам служения левитов по священству Аарона. Теперь же я хочу начать обзор выражения священства в будущем. Ясно, что есть храм Иезикииля. Начиная с 40-й главы, рассказывается об устройстве такого храма, его размерах и пропорциях. Да еще и в таких примечательных деталях, что трудно представить, что это лишь аллегория. Конечно же, это будет нечто реальное, то, что будет существовать в искупленном Израиле. У некоторых верующих проблемы с этим, потому что это подразумевает восстановление жертвоприношений, совершаемых священниками. Я слышал как уважаемые мужи Божии, которые очень ревностно держались жертвы Иисуса как Агнца Божьего, говорили: Не может быть другого храма, не может быть возобновления жертвоприношений. Но значит ли, что такое служение жертвоприношений делает недействительной раз и навсегда принесенную жертву Христа? Или оно увековечивает ее?

Как история жертвоприношений готовила Израиль для Агнца, Который должен был придти без пятна и порока, и Кровь Которого должна была быть пролита раз и навсегда, так же вполне возможно, что служение жертвоприношений будет возобновлено в Израиле при Царстве Мессии, не для замены жертвы Агнца, но для увековечивания и напоминания, чтобы вернуть нас к ставшему более глубоким почитанию того, что было дано. Оно не может быть заменой, и не нисколько не умалит действенность жертвы Ангца, скорее усилит ее.

Если это истинно, нужно, чтобы было священство для принесения жертв. Поэтому я обращаю ваше внимание на 44-ю главу Иезикииля, на последние главы великого пророка. Иезикииль это пророк как суда, так и восстановления, подобно Иеремии и Исаие. Это были пророки, которые не удерживались от возвещения слов Божьих. Они говорили о грядущем суде такой строгости, которая включала изгнание из Страны, и именно этим пророкам была дарована привилегия возвещать восстановление и возвращение. Если вы удержите себя от одного, вы лишитесь привилегии и другого. Если вы не хотите говорить о суровых вещах, вы не сможете говорить о славных вещах, и здесь у нас имеется удивительный пример их послушания. Мы видим в каких примечательных деталях Господь не утаил от Иезикиился слово восстановления, которым завершается книга Иезекииля.

Глава 44, стихи 5-8 говорят о Доме Господа:

И сказал мне Господь: сын человеческий! прилагай сердце твое ко всему, и смотри глазами твоими, и слушай ушами твоими все, что Я говорю тебе о всех постановлениях дома Господа и всех законах его; и прилагай сердце твое ко входу в храм и ко всем выходам из святилища. И скажи мятежному дому Израилеву: так говорит Господь Бог: довольно вам, дом Израилев, делать все мерзости ваши, вводить сынов чужой, необрезанных сердцем и необрезанных плотью, чтобы они были в Моем святилище и оскверняли храм Мой, подносить хлеб Мой, тук и кровь, и разрушать завет Мой всякими мерзостями вашими. Вы не исполняли стражи у святынь Моих, а ставили вместо себя их для стражи в Моем святилище.

Показатель состояния Израиля всегда следует искать в состоянии, которое преобладает в Храме и в среде священства. Бог не забыл, что в век отступничества Израиля во святилище случилась великая мерзость. Священство было превращено в профессию людьми, у которых не было совсем никакого достоинства Аарона. Священниками назначали по политическим причинам как награду для тех, кто "играл по правилам" и занимался торговлей на святом месте. И Бог не забыл. Будет наказание, пребывающее наказание для допустивших такое осквернение. Позволить осквернить и обесчестить Божий дом это оскорбить Бога и украсть у народа стандарт, посредством которого его свидетельство должно выходить к другими народам.

Интересно, что Иисус опрокинул столы менял во дворе язычников. Он сказал: Дом Мой домом молитвы наречется для всех народов. Вместо того, чтобы обратиться к какой-то другой сфере деятельности храма, где Он мог бы выразить того же рода протест, Он явился во Двор Язычников. Именно в этом самом месте вера Божия, намерения Божии и само естество Бога осквернялись обращением святого в предмет бизнеса. Вы сделали Мой дом домом торговли, и поэтому вы отобрали у народов то самое, что утвердило бы состояние их святости. Вы отказали им в доступе ко Мне, который должен был иметь истоком вас, и который был бы примером и образцом для всех народов, чтобы и они не впали в занятия этой скверной, Ибо священники должны учить народ (или народы) разнице между святым и скверным. Но если сами священники осквернились, стали ростовщиками и менялами и превратили жертвоприношение в вид прибыли, на что еще надеяться?

Вот о чем Господь сокрушается и что осуждает. "Вы не соблюли то святое, что Я поручил вам. Но вы сами поставили для себя управителей в Моем святилище". Другими словами, вы преследуете свои цели. Мы можем наблюдать нечто подобное сейчас, когда современное богослужение чаще всего преследует цели человеческие или церковных собраний и создает атмосферу, способствующую нашему духовному времяпрепровождению. Но назовем вещи своими именами: это не поклонение. Любая деятельность, которая не проводится исключительно для Бога, но преследует человеческие цели, как бы ее не назвали сама по себе уже не поклонение, не богослужение. Поклонение это исключительно священническая служба Богу, ради Его целей, Его благословения, Его наслаждения и Его почитания, или это совсем не поклонение. Но в наше время, не стало ли служение прославления своего рода бизнесом, со своими "командами и лидерами прославления"? Не кажется ли, что церкви больше отмечены за свое прославление, тогда как это не больше, чем приятная и возбуждающая музыка? Но когда люди преследуют свои цели, Его храм оскверняется. Разве мы не виновны СЕЙЧАС в тех же грехах, в которых Израиль был виновен тогда?

Так говорит Господь Бог: никакой сын чужой, необрезанный сердцем и необрезанный плотью, не должен входить во святилище Мое, даже и тот сын чужой, который живет среди сынов Израиля.

(Иез. 44:9)

Обрезание плоти это обязательное условие, абсолютно жизненно важно для любого приближения к Богу. ВЫ не можете явиться пред Ним во своей плоти. Это напоминание для нас, что священникам по чину Аарона не было дозволено восходить к алтарю, чтобы совершать жертвоприношения, если только не по наклонной плоскости, чтобы поднимая ногу на ступеньку лестницы, не было открыто ничего из его плоти между одежд. Был предписан такой род лестницы, чтобы он мог восходить постепенно, чтобы не открылась плоть.

Есть ли у нас такого рода чувствительность? И не повлияло бы это на все, чем мы являемся в Боге? Бог гнушается плотью, особенно на святом месте. И к иронии судьбы, нигде плоть не предстает более очевидно, как во святилище! Мы можем мириться с этим в обычном общении, но пытаться служить Богу по плоти или использовать плоть, плотские умы, сердце или волю в том, что как мы считаем служит намерениям Божиим, по-моему, святотатство.

Равно и левиты, которые удалились от Меня...

(Иез. 44:10).

Та же основная масса людей, вставшая на сторону Моисея, в конечном счете сама впала в заблуждение и отвернулась от этого места посвящения, позволяя Храму, который они должны были охранять, стать двором, на котором необрезанные торговали для себя. Бог оставил об этом память и ныне провозглашает суд, что эти левиты никогда вновь не будут допущены до служения Ему. Нарушение настолько принципиально, что как будто они навечно отрезаны от совершенного священнического служения, но будут иметь более ограниченную сферу деятельности. Потому что дары и призвания Бога непреложны, необратимы, Он не может совсем устранить левитское звание.

Бог ограничит это священство так, чтобы всегда напоминать им их историческую ошибку, и напоминать нам право ходить перед Богом, и как подобает священникам. Мы не должны допускать плоть во святилище, и никакое злоупотребление святилищем ради наших интересов, как бы мы не возглашали имя Господа. Фактически, использование фразы "во имя Господа", когда преследуются наши собственные религиозные цели, уже само по себе святотатство. Не является ли это само по себе высшей формой профанации? Лучше нам не использовать эту фразу, чем использовать с целью оправдания какой-то нашей активности по плоти и ради своих интересов. Призывая Его имя, не усугубляем ли мы профанацию и не усугубляем ли святотатство?

Это дано в наставление нам, достигшим кончины века. Удивительно оглядываться в прошлое, на происхождение священства, и обретать какое-то ощущение того, что это значит. Как еще мы сможем поступать согласно нашему званию Мельхиседека, если не будем понимать составляющие элементы, отличающие священство? Мы читаем, что после всех приготовлений для священства - омовений, кропления крови, облачения в хитон и применения как положено елея помазания, прежде чем они могли приступить к службе, они ждали семь дней у двери Шатра Собрания. Семь это число завершенности.

Если еще что-то остается после всех требований, что бы устранило любое человеческое побуждение проявить инициативу и использовать Божье святое призвание как платформу для самовозвеличивания, его нужно предать семидневному ожиданию. Если что-либо зудело, желая проявить себя в служении или в признании, что полностью противоречило бы значению священства, оно бы умерло во время этих семи дней. Также, оно должно было совершаться перед входом в Шатер Собрания, где весь Израиль был бы научен примером священства пред собой, для чего собственно и задумано священство.

Из двенадцати колен Бог выбрал одно, и дал ему исключительную роль священства. Они не должны были заниматься торговлей или земледелием. Их содержание поступало от приносивших свои дары. У них не было наследия в Земле. Бог сказал: Я ваше наследие. Они должны были представлять отдельное присутствие посреди двенадцати колен, чтобы оказывать влияние на поведение, жизненную позицию и уважение к Богу Израиля. Его святость должна была быть поддержана и сохранена целым коленом, коленом Левия. Точно так же сам Израиль как "народ священников" и "свет миру" должен был преследовать ту же цель для остальных народов. Израиль как центр через свой пример должен был стать моделью для народов того, каким должно было быть отношение и поведение пред Богом, как продемонстрировано этим народом-священником посреди.

Когда двенадцать племен раскинули шатры в пустыне, скиния Бога была поставлена посреди них, а священники и одиннадцать колен окружали ее как пример для всего народа. Но и сам народ также задуман Богом стать примером для народов. В духовном обеспечении Бога для народов не хватает чего-то жизненно важного, что может быть предоставлено только через народ, названный Израилем в их призвании "народа священников" и "света миру". При отсутствии этого священического служения, мир чахнет во тьме. Народы в настоящее время переживают свое нелегкое положение из-за того, что народ-священник не находится в их среде, выполняя эту роль. Возможно, есть неосознанная обида за такую неудачу, и вполне вероятно это подспудная причина скрытого антисемитизма у других народов. Возможно, они интуитивно чувствуют, не имея библейского знания, что евреи не стали для них тем, чем задумал Бог.

Если это основная причина ненависти к евреям, из-за обиды за непослушание в священническом служении, тогда каков ответ? Несомненно, чтобы евреи вошли в свое предназначение и призвание, и стали для народов чем Бог определил им быть. Вместо обиды и ненависти, названной антисемитизмом язычники бы мыли им ноги, носили их бремена, рубили им дрова, черпали воду, и были бы для них народом-опорой, ценящими и прославляющими благодать Бога, пришедшую через один народ, восстановленный в своем призвании, от которого и они сами получали бы только выиграли. Народы изменятся через это служение со стороны народа-священника, учащего их разнице между святым и скверным.

Что нужно для поддержания в себе этого отличия как священников? Как нам хранить живым ощущение святости? Как нам распознавать что скверно, и как различать что воинствует против святого и покушается угрожать ему, если не уничтожить? Можем ли мы различить нечто разрушительное, даже если оно предстанет внешне добродетельным и нравственно правильным? Одно дело распознавать очевидное зло, но истинное различение проводит раздел между тем, что просто хорошо и тем, что свято и совершенно. Все могут понять вопиющее зло, но священник также настолько тонко заточен ценить и поддерживать святость Бога, что он содрогается и тотчас отскакивает от всего, что претендует быть добродетелью, претендует быть умным, претендует быть правильным и быть желаемым как благо, потому что он знает, что это величайшая опасность для святого. Поэтому, будет находить себя в болезненных обстоятельствах, сидя в харизматических собраниях, где для всех бал, все поют и смеются так громко, как только могут, и его странно колотит внутри. Он ощущает нечто тягчайше неправильное: прославление пусто, оно не направленно к Богу, а скорее преследует человеческие и религиозные цели.

Священники Господни не сходят с конвейера в каком-то религиозном звании. Они не носят титулы и не одеваются в приличные ризы. Священство это нечто, что нужно питать, даже ревностно охранять, потому что, очевидно, левиты, призванные к этому и служившие определенной цели, так горестно утратили его. Они допустили или приняли участие с необрезанными и позволили им войти даже во святилище вести свою торговлю в том самом месте, которое Бог оставил Себе как святилище, место Его обитания и место Его присутствия.

Вот как низко могут упасть священники. Если они не будут поддерживать ощущение святого и не смогут различить скверное, они падут и падут тягчайшим образом. Если потеряно ощущение святости, для человечества больше нет надежды. Если оно не поддерживается, в каком месте мы еще можем ожидать признания святости Бога, ее почитания и поддержания? Каков священник, таков и народ. Бог основательно готовит почву в отношении этой темы, чтобы насадить нечто в нашего внутреннего человека, чтоб не отпали мы вновь в вялость, правящую многими. Мы должны поддерживать наше отличие как священство Мельхиседека. Если мы не поддержим его, чем Церковь поможет Израилю? Как она подвигнет Израиль к ревности, если сама она станет скверной?

Равно и левиты, которые удалились от Меня во время отступничества Израилева, которые, оставив Меня, блуждали вслед идолов своих, понесут наказание за вину свою.

(Иез. 44:10).

Ключевым элементом являются отношения с Господом. Они вроде сохранили свой титул священников, и внешне казалось, что служили, однако ж они отошли "от Меня".

Они будут служить во святилище Моем, как сторожа у ворот храма и прислужники у храма; они будут заколать для народа всесожжение и другие жертвы, и будут стоять пред ними для служения им.

(Иез. 44:11).

Для них есть место, но во внешнем дворе. Оно сосредоточено на поддержании зданий, разрезании жертв. Они могут рубить дрова, но не могут взойти к Богу. Они служат во внешнем, но Бог не допустит их служить Ему. Они отреклись от этого своим святотатством. Бог не совсем оставил их, но дает им необходимое служение, в высшем же служении как бы отказано им.

За то, что они служили им пред идолами их и были для дома Израилева соблазном к нечестию, Я поднял на них руку Мою, говорит Господь Бог, и они понесут наказание за вину свою

(Иез. 44:12).

Возмездие за грех - смерть. Бог может простить, но остается последствие. Бог ревнует по Себе не потому, что Он эгоцентричен, а потому что Он знает, что если Он обесчещен, люди потеряют или никогда не обретут ощущение Его Самого. Именно ощущение Бога - основание Церкви, явленное через истинных апостолов и пророков. Они не могут принести это ощущение через профессиональную позу или от того, что знают "принципы", на которых утверждается церковь или решаются ее проблемы. Основание, закладываемое ими - Сам Бог. Они приходят, окруженные облаками славы. Они приносят ощущение Бога, потому что они приходят в церковь из святилища, из места общения в познании Бога. Даже если они явно не говорят об этом, они все таки сообщают нечто основополагающее, трепет Божий, ощущение Его.

Именно по этому проповедь Павлом евангелия оставляла людей навечно без извинения. Когда он был в ареопаге, на Марсовом Холме, вступая в конфронтацию с интеллектуалами и философами, мы читаем, что некоторые "пристали к нему и уверовали, а другие сказали, что послушают его в другой раз". В такой ситуации с Павлом свидетельство Бога было настолько сильным, что никто из слышавших его не будет иметь извинения в День Суда. Они все видели Павла и что он на самом деле представлял, но все по-разному. Некоторые видели только еврея в обычной одежде, который казался совсем обычным и непримечательным с греческой философской точки зрения. Но то, что он сказал было дано Богом. Некоторые прилепились к Павлу и спаслись. Они прилепились к нему, потому что сам человек был посланием. Он представлял собой нечто. Это апостольская, пророческая и священническая черта. Апостол, это не звание, которое носят, но нечто совершаемое Богом в призванном, основная функция которого это передать ощущение Бога как Бога. Это сущность звания священника.

Истинный священник не покладая рук ратует против осквернения в Доме Божием, скорее чем в мире. Он различает характер Бога, КАК БОГА, ощущение Его Самого, и настолько пропитан им, что это оказывает воздействие на все, что исходит из него, не важно говорит он прямо о Боге или нет. Он, тем не менее, приносит ощущение Бога. Потому то люди и боялись Павла. Хотя он и говорит, что его присутствие было совсем не впечатлительно, тем не менее он приносил ощущение Бога.

...они не будут приближаться ко Мне, чтобы священнодействовать предо Мною и приступать ко всем святыням Моим, к Святому Святых

(Иез. 44:13).

Архитектура храма следовала образцу в пропорциях, данных Моисею на Синае для скинии, которую носили в пустыне сорок лет. Различные ее части, вроде столбов, покрытий и утвари носились только левитами. Давид забыл об этом, когда помыслил перевезти ковчег Божий на тележке. Один человек, не имевший призвания, коснулся его и погиб, так как его нужно было переносить не на тележке, а на плечах священников. Именно их служением было переносить святые вещи.

Был внешний двор с умывальником и водой омовения. Именно здесь заколались жертвы, разрезались и омывались, а затем сжигались как приятное благоухание Богу. На внешнем дворе было много активности, много священников, много беготни, много физической активности. Левитам было позволено продолжить служить на этом месте. Еще был внутренний двор. Совсем не много священников должно было находиться там, лишь несколько заменяющих хлебы предложения, следящих за огнем в меноре и благоуханием помазания. Еще было Святое Святых. Была еще одна завеса, и лишь один священник допускался туда, первосвященник. И даже в этом случае он допускался лишь раз в году, чтобы совершить умилостивление своих грехов и народа в День Искупления, принося кровь агнца без порока для кропления на крышку ковчега, именуемую Умилостивление.

Его облачения по краям было обшито колокольчиками, которые звенели, а вокруг талии обвязана веревка. Если бы колокольчики перестали звенеть, и он умирал бы во святом святых из-за какого-то нарушения или самонадеянности с его стороны, с которыми он надеялся "прокатиться", или не осознавал, или допустил вольность и не поддержал святость, требуемую от первосвященника, он был бы поражен смертью.. Жертва не была бы тогда совершена и Израиль остался бы в грехе. Целый народ затаил дыхание, чтобы колокольчики не перестали звенеть. Первосвященник готовился к этому служению целый год. Оно было настолько священным, что вся судьба народа зависела от одного этого служения входа во Святое Святых.

Внутренний двор, предшествовавший ему освящался семисвечником-менорой, а Святое Святых не имело внешнего освящения. Оно не было отрыто небу как внешний двор. В нем не горела менора как во внутреннем дворе. Его освящением был Сам Бог, Слава Его, Шехина, Присутствие Бога во Святом Святых. Бог возвестил, что будет встречаться со священником над крышкой ковчега и между херувимами.

...они не будут приближаться ко Мне, чтобы священнодействовать предо Мною и приступать ко всем святыням Моим, к Святому Святых, но будут нести на себе бесславие свое и мерзости свои, какие делали.

(Иез. 44:13).

Это должно вызвать в нас желание бояться и трепетать пред Богом. Понравилось бы ли вам претерпеть такую судьбу из-за нерассудительности с вашей стороны, или недостатка величайшей серьезности в отношении вашего призвания? Или вы позволили бы себе торговать меньшими вещами, которые навсегда отстранили бы вас от самого святого места, чтобы вы были обречены на своего рода меньшую деятельность, и притом, устранены от совершенной? И это стало бы вашим навеки посрамлением. Это серьезные предупреждения, которые нам нужно учесть.

Их обречение на меньшую деятельность всегда для них будет постоянным напоминанием, что они преступили святость Бога. Хотя Он и простил нам наш грех, нам нужно понести суд, а именно, не допущены до служения Ему. Мы можем служить людям, мы можем разрезать жертву, сжигать дрова, готовить фимиам, зажигать свечи, наводить убранство, но не можем войти во Святое Святых для служения Ему. И все-таки, именно там передается ощущение Бога. "Там Я буду встречаться с тобою", говорит Он, "и что-то от самого Моего естества войдет в тебя, когда ты будешь приближаться ко Мне". Это величайшая привилегия, и отсюда мы продолжим речь о том, как мы приступаем сегодня во Святое Святых. Можем ли мы войти в это присутствие и обрести ощущение Бога, и оттуда выйти в места призвания, будь то Сингапур, Аргентина или Нью Йорк, и принести что-то от ощущения Бога, что можно найти только там?

Сделаю их стражами (блюстителями) храма для всех служб его и для всего, что производится в нем. А священники из колена Левиина, сыны Садока, которые, во время отступления сынов Израилевых от Меня, постоянно стояли на страже святилища Моего, те будут приближаться ко Мне, чтобы служить Мне, и будут предстоять пред лицем Моим, чтобы приносить Мне тук и кровь, говорит Господь Бог.

(Иез. 44:14-16).

Кто эти "сыны Садока"? "Цадок" значит праведный, поэтому - священники праведности. Вполне может быть остаток, меньшинство из среды священников, кто не преступил святость Бога и соблюл доверенное Им. Их вечное воздаяние, как у других вечный срам, подытоживается в утверждении "будут приближаться ко Мне, чтобы служить Мне". Другие могут служить людям на внешнем дворе, но сыны Садока, соблюдшие достоинство, не пошедшие на поводу у всех и не присоединившиеся к толпе, сохранили свое священническое достоинство.

Сохранение священнического достоинства когда Израиль в заблуждении - отличительная черта, за которую награждает Бог. Одно дело сохранять его когда условия способствуют служению священника, но хранить его во враждебных условиях это еще в большей степени подобает священнику. Даже сейчас, характер и условия нашего века враждебны для садокского священства. Поддерживать такого рода посвящение пред Богом через исключительное отделение в знак почитания Его, когда все занимаются современной модой, - достижение совершенной награды. А сколько таких модных веяний постоянно представляется: тело Христа, пятикратное служение, евангелизм чудес, церковный рост, или движения, рукополагающие апостолов и дающие им области и титулы, когда вас зовут вступить в клуб, и разделить его награду! Но хранение себя и своей чистоты от всего этого - удел истинных священников.

Требование соблюдения чистоты или достоинства требует молитву, общение душ, и исправление от тех, с которыми мы соединены в подобном призвании. По-моему, мы не можем сохранить Садокское достоинство нигде, кроме тесного общения или общины. У нас у всех есть слабые места. Нас всех может заносить, и нам нужен кто-то, кто хорошо нас знает и способен с любовью увидеть что-то в своем зачатии. Находимся ли мы в такой атмосфере, где брат или сестра может привлечь к этому наше внимание? Если нет, то не пройдет много времени, прежде чем это безвозвратно ожесточится. Нам нужно часто говорить друг другу истину в любви. Есть такие вещи, которые мы не можем распознать в себе, которые можно увидеть только глазами другого, но эти люди должны быть в непрерывных отношениях, через которые можно заметить малейшие изменения в своем зачатии.

Когда я подхожу к этой теме, часто я думаю о своем возвращении в свое пятидесятническое собрание в Нью Джерси. Отсутствовав там несколько лет, я был приглашен выступать воскресным утром. Я узнал, что в предыдущую субботу три самых активных и духовных женщины в собрании разом взбесились и оставили мужей. Они стали шлюхами и их поведение оказалось удивительным образом безнравственным. И на следующее утро Господь положил мне на сердце слово о выявлении греха, пока еще можно сказать "ныне", так как завтра может быть уже поздно.

Я сказал: как получилось, что вы не заметили что-то в своем зачатии, может быть первые дуновения флирта? Вам не нужно ждать полного расцвета проституции, чтобы быть выбитыми с места. Почему вы не были достаточно чувствительны, достаточно близки в тесном общении, чтобы начать различать первые признаки чего-то, что бьет тревогу в сердце? Неужели ваша любовь к этому человеку не должна быть готова оказаться непонятой и нанести обиду? Из любви, могли ли вы не почувствовать необходимость сказать: я не знаю что это. Едва ли я могу это выразить. Но я встревожен. Я что-то в тебе вижу, что я прежде не видел. В тебе есть какая-то легкомысленность, и ты как будто показываешь себя в таком свете, чтобы привлечь внимание мужчин, вот что меня волнует. Осознаешь ли ты это?

Я часто говорю собраниям: Можете ли вы сказать своему пастору, пока есть еще время, что его голос меняется? Что его манера и стиль речи превратился из разговорной реальности в своего рода эпатированный проповеднический стиль? Когда это ожесточается, уже слишком поздно возвращать его в условия реальности. Сам он не осознает, что он перешел от одного к другому, если кто-то не привлечет его внимания к незаметным изменениям, которые слышны даже в тембре его голоса. Очень многое зависит от вашего точного различения - это не дух подозрения, но дух различения, который будет проявляться только в любви. Бог не позволит вам ни различить, ни выразить свое различение, если оно проистекает из критицизма, который хочет превознестись за счет другого.

Мое обвинение тем воскресным утром звучало против всей общины: Вы всего то поверхностные воскресные святые. Вы не пребываете в постоянстве отношений, и у вас нет смелости к истине и любви, через которые уже могло бы придти исправление для спасения этих женщин от подобного поведения и того, чем это закончилось, катастрофы. Нашей личной ответственностью является поддерживать нравственную чистоту Садока, но одни мы с этим не справимся.

Именно те, кто больше всего подвержены впасть в заблуждение и потерять призвание, становясь из истинного пророка ложным, нуждаются в такого рода исправлении более других. Но, если они окружены оплачиваемыми сотрудниками, которые чаще всего боятся предположить, что необходимо исправление, то эти люди все более и более будут втягиваться в притворство и фальшь. Их помощники будут воздерживаться от исправления, потому что не хотят кусать руку которая их кормит. Нам нужно искать общения родственных душ, родственных духов, которые ревнуют по этому. Где двое или трое собрано во имя Его. Не требуется многих, но требуется двое или трое очень особенного рода: искренних святых, которые не будут стесняться говорить истину в любви.

Скорее всего такой маленький узелок жизни по началу будет нерешительным и нетвердым, даже слегка боязливым потому что с ними такого не было раньше Они всего то были в мире, а в мире они скрытные и замкнутые в себе. Они не умели выражать свои сердца открыто. Вы их научите своим примером. Они будут с подозрением на вас смотреть и вы вызовете в их жизни новый кризис относительно того, что значит вера. Ваш дух священства и ваша молитва постепенно приведут их в состояние, в котором они станут этим для вас, а вы - для них. Это будут настоящие роды. Все в этом мире, плоть и дьявол объединяться против этого. Будет настоящее противостояние и борьба, и вы будете на своем лице пред Богом во святилище в слезах и молитвах за их души.

Любим ли мы исправление или мы обижаемся когда оно приходит? Я никогда не забуду один случай в Японии с моим японским переводчиком, когда я посещал движение, в котором тот участвовал. Перед несколькими сотнями людей его попросили подняться, чтобы принять обвинение от основателя того движения, самого профессора Тошимы. Он принял это обвинение, и его голова поникла. Я не понимал что происходило, потому что все говорили на японском, поэтому позже тем вечером я спросил его: Что случилось, когда от тебя потребовали прилюдно подняться, так как очевидно было какое то уничижение? Профессор Тошима подумал, что я сплю, и он публично ставил меня на место, за то, что я спал, пока у него была речь. Я сказал: но ты же не спал! Ты был очень тронут, я видел. Он ответил: Верно, Арт. Я был так тронут, что не мог поднять голову. Голова упала на грудь, и ему показалось, что я уснул. Я сказал: А почему ты просто не возразил, и не сказал ему, что он не правильно тебя понял? Он ответил: Нет, Арт, мне это было нужно.

Говорю вам, дорогие святые, это движение было свято, свято, свято, потому что они принимали исправление, потому что они пребывали в духе смирения, потому что они знали о своей человеческой слабости. Примечательно, что это было японское движение, той самой национальности и культуры в мире, которая хорошо известно за "сохранение лица". Вся их культура как будто в непозволении другим видеть правду личной жизни, или даже в непризнании ее пред самим собой. Но это движение было противоположным. Все было искренне, все выражалось, и все было известно.

Нам нужно быть такими же бдительными готовыми к уничижению. Даже если исправление не верно, даже если человеку недостает чуткости по-настоящему и окончательно назвать проблему, мы по-прежнему должны принимать его и пытаться понять намерение его сердца, оставаясь благодарными, что кто-то достаточно меня любит, чтобы стараться донести исправление, хотя бы оно и было в несколько грубой форме или не было выражено так искусно, как мы бы хотели. Что если обличение нескладное? Что если оно "сырое"? Неужели мы эдакие гурманы, требующие чтобы исправление пришло к нам на приемлемых для нас условиях? Если да, то мы уже в беде. Принимайте его в любой форме, в которой оно приходит и будьте благодарны за него.

Те будут приближаться ко Мне, чтобы служить Мне, и будут предстоять пред лицем Моим, чтобы приносить Мне тук и кровь, говорит Господь Бог.

(Иез. 44:15).

Два самых важных аспекта жертвы это не шкура и не мясо, а тук и кровь. Вот что составляет приятно благоухающую жертву или приношение. Тук символизирует покой и лучшее из состояний, проистекающее из покоя. Шкура сжигается вместе с навозом. То, что мы сочли бы ценным, Господь позволяет сжечь, и от чего бы мы отмахнулись как от сора, Господь почитает самым драгоценным, тук и кровь.

Они будут входить во святилище Мое и приближаться к трапезе Моей, чтобы служить Мне и соблюдать стражу Мою.

(Иез. 44:17)

Когда придут к воротам внутреннего двора, тогда оденутся в одежды льняные, а шерстяное не должно быть на них во время служения их в воротах внутреннего двора и внутри храма. Увясла (венцы) на головах их должны быть также льняные; и исподняя одежда на чреслах их должна быть также льняная; в поту они не должны опоясываться.

(Иез. 44:16-18).

Лен это одежда праведности. Ничего не должно было быть одето, что вызывает пот. Пот или напряжение указывает на усилие человека.

А когда надобно будет выйти на внешний двор, на внешний двор к народу, тогда они должны будут снять одежды свои, в которых они служили, и оставить их в священных комнатах, и одеться в другие одежды, чтобы священными одеждами своими не прикасаться к народу.

И головы своей они не должны брить, и не должны отпускать волос, а пусть непременно стригут головы свои.

(Иез. 44:19-20).

Никаких внешних признаков предполагаемого священства или духа пророка, когда вы выглядите как пророк пустныни и исполняете романтические представления других и себя самих. В вас нет ничего, что имеет отношения к волосам, коротким или длинным, что либо показывает целибатство, либо внешнее отделение. Пусть будут обычными. Пусть будут опрятными. Ничего не носите внешне, что как-либо укажет на мнимую духовность. Ибо это фальшь. Это нечисто.

Они должны учить народ Мой отличать священное от не священного и объяснять им, что нечисто и что чисто.

(Иез. 44:23).

Они должны учить разнице между святым и скверным, между священным и несвященным. Они это будут делать не только тем, что говорят, но тем, чем являются.

При спорных делах они должны присутствовать в суде, и по уставам Моим судить их, и наблюдать (соблюдать) законы Мои и постановления Мои во всех праздниках (собраниях) Моих, и свято хранить субботы Мои.

(Иез. 44:24).

Священство от начала не только служение ходатайства и жертвоприношения, но учения Закону. И когда священники оступились, их место заняли раввины и основали целую юридическую систему, которая является основой современного Иудаизма. По моему мнению, это в корне противоречит духу Закона, который утверждает, что только священник мог правильно преподавать.

И в тот день, когда ему надобно будет приступать ко святыне во внутреннем дворе, чтобы служить при святыне, он должен принести жертву за грех, говорит Господь Бог. А что до удела (наследия) их, то Я их удел (наследие). И владения не давайте им в Израиле: Я их владение.

Иез. 44:27-28

Они свободны от амбиций, от приобретения товаров и собственности. Они будут вкушать от одних приношений. Это примечательно соответствует предписаниям, данным сперва. То, что предписано и внушено сперва будет перенесено в тысячелетнее и вечное будущее.

Все, что мы сказали это приготовление к совершенному призванию, а именно, "служить Ему" во Святом Святых. В этом суть дела, удаленный крик, доносящийся от внешнего священства, которое зарубает жертву, печется о зданиях и церковных мероприятиях, о чем угодно, что касается нужд людей. Не задавали ли вы вопрос насколько наше сегодняшнее христианство ориентировано на людей? Не правда ли его фокус на нуждах людей? Сколько самых успешных церквей современности начали опрашивать соседей, от дома к дому, чтобы узнать в чем они нуждаются, или что мы можем сделать для вас, или вам нужен боулинг? Вообще то, у нас будет боулинг в подвале церкви. Вам нужна консультация по какому-то вопросу? Ваши дети? Нужды людей стали целым основанием церкви, и эти церкви стали чрезвычайно успешны, но это все активность, происходящая на внешнем дворе. Как из этого состояния они могут передать то, что жизненно важно для истинной жизни собрания?

Нашей заботой должно стать Святое Святых. Как нам войти в это место и пребывать там? Как священники мы должны предоставить человечеству что-то выходящее за рамки их понимании своих нужд, но в понимании нужды Богом, то есть, в глубине, передача знания Бога, какой Он есть Сам в Себе. Мы можем обрести это ощущение только во святилище. Но как нам получить доступ? Раньше он был открыт только первосвященнику однажды в году.

Книга Евреям дает нам ответ. Мы сейчас это рассмотрим, и я подозреваю, наша вера подвергнется испытанию. Одно дело прочесть, о чем нам предлагается поразмыслить, но настоящим вопросом будет: имеем ли мы веру, поверить, что это для нас? Бог открыл новый и живой путь Его кровью. Завеса порвана, и мы призваны придти и приступить, потому что Он проложил путь раз и навсегда. Мы можем входить во святилище, и там Он будет встречаться с нами. Наша жизнь может проходить из этого места, потому что Первосвященник взошел пред нами, чтобы обеспечить новый и живой путь, посредством которого и мы можем входить и пребывать. Имеем ли мы веру в это? То есть, фактически войти туда. Целое поколение погибло в пустыне и не смогло войти за неверие. Но Бог призывает нас войти, то есть, применить к себе и взойти на это место. Завеса, не допускавшая народ порвалась сверху донизу. Приступаем ли мы?

Давайте обратимся к Евреям 6:13-20:

Ибо Бог, давая обещание Аврааму, так как никем большим не мог поклясться, поклялся Самим Собой, говоря: истинно, благословляя, благословлю тебя и, умножая, умножу тебя. И так долготерпением Авраам достиг обещания. Ибо люди клянутся большим, и всякому у них спору нерушимый предел есть клятва. Поэтому Бог, желая изобильнее показать наследникам обещания непреложность воли Своей, воспользовался клятвой, чтобы в двух вещах непреложных, в которых невозможно Богу солгать, сильное ободрение имели мы, нашедшие убежище и ухватившиеся за предлежащую надежду, которая для души есть словно якорь, и надёжный, и твёрдый, и проникающий внутрь за завесу, куда предтечею за нас вошел Иисус, став Первосвященником вовек по чину Мелхиседека.

В этих предложения есть нечто многозначительное. Здесь подразумевается, что эта надежда, особенно в век волнений и расстройства, угнетения и преследований, такой якорь, положенный во святилище. Она во святилище Бога. Она никогда не будет затронута, никогда не будет задета никаким внешним волнением или суматохой. Она основание нашего мира, нашей безопасности, нашего наставления, нашего дерзновения и уверенности. Это надежда, положенная как якорь твердый за завесой.

По моему наблюдению, кажется, что многие верующие лишились этой реальности. Мы применяли к себе кровь для умилостивления греха, но не пользовались полнотой того, что было совершено через смерть Иисуса. Когда Он испустил дух и сказал "Свершилось", в том самый момент завеса в Храме разорвалась. Она была ковром толщиной несколько десятков сантиметров, скрывавшим от любознательных и неподготовленных место Божьего святого присутствия. Я предполагаю, что нечто связано с Его смертью, что открыло новый доступ к Богу, в Самое Его присутствие, и это также требование к священству.

Иисус пребывает как священник вовеки, потому что у Него нет предков, ни начала, ни конца дней. Мы, которые сообразились и пребываем во Христе, приглашены разделить с Ним Его Мельхиседекское священство настолько, чтобы мы являлись сынами. Он больше чем обеспечение жертвы крови за грех. Но через Его жертву разрывается завеса, и теперь есть проход, через который и сами мы можем входить во святилище как священники в Нем. Фактически, если мы не входим туда, что же мы сообщаем, когда выходим перед людьми?

Седьмая глава описывает священство Мелхиседека. Мелех значит Царь, а Цедек, родственное Цадок, значит Праведность. Царь праведности и царь мира. В третьем стихе написано, что он был без отца, без матери, без родословной, без начала дней и без конца жизни, но уподобляясь, будучи в образе сына Божия, Он пребывает священником навеки.

Это наше право в Нем. Вот как мы обретаем наш священнический статус, хотя мы и не потомки Аарона. Мы получаем определение Мелхиседека настолько, что мы - в Нем, и настолько, что мы без отца и без матери, предков, начала или конца дней. Кто-то спросит: Что ты под этим имеешь в виду? У меня точно есть отец. Мы отвечаем другими вопросами: Где ваша привязанность? Где ваше самоопределение? Освободились ли вы от того, что удерживало бы вас на земле?

В другом месте мы читаем, что если бы Он был НА ЗЕМЛЕ, то не был бы и священником (Евреям 8:4) Он находится за пределами этой реальности, и нам предложен союз с Ним в этом запредельном месте. Это что-то выходящее за рамки национальности, за рамки деноминаций, за рамки американизации, за пределы всего остального, что удерживало бы нас укорененными и нашедшими самоопределение в земном, в культуре, в человеке и институтах. Священники должны выходить за пределы и превосходить земные ожидания. Они с неба, как Павел, сказавший "Мое жительство на небесах".

Значит ли это, что на земле Павел был не актуален? Нет, он был необычайно актуален и значим, ИМЕННО ИЗ-ЗА ТОГО, что у него небесное мышление. Потому что у него была действительность его истинной личности (определения) не как Иудея, хотя он мог сказать, что "еврей от евреев". Его определение носило не этнический характер, и не расовый, но определение себя ВО Христе. Так что пока мы ВО Христе, мы также в Его священстве. Отделены ли мы от этих земных пут, которые препятствуют нашему восхождению? Находимся ли мы на небесах, имея доступ в присутствие Отца, через что мы обретаем совет и мудрость для служения? Можем ли мы быть, поэтому, посланы из общины без всякой программы или планов, но лишь уповая на Жизнь, которая внутри нас? Обновление присутствием Бога из святилища окажет влияние на то, как мы будем говорить на наших "марсовых холмах".

Павел не отправлял заранее писем, рассказывая что у него был планы посетить Афины, и не могли бы организовать субботнее собрание с философами. Или не могли бы организовать для него выступление особенно к тем, кто был влиятелен в греческой цивилизации, потому что это было в первый раз, что нечто подобное их посещало. Ничего подобного! Павел был приведен на Марсов Холм не собой, а обстоятельствами. Он смеялся в лицо гонениям. Это привело его в Афины. И пока он прогуливался, он увидел, что город всецело предан идолопоклонству. Сказано, что его дух огорчился и он "рассуждал в синагоге с евреями и благочестивыми людьми, и на площадях (рынках) всякий день со встречавшими его". Некоторые услышали, как этот "суеслов" говорит о воскресении и привели его на Марсов Холм.

Дверь благовестия открылась через молитвы святых за Павла. Стесненный обстоятельствами в неожиданном месте, он обнаружил себя в самом центре той славы, что звалась "греческая цивилизация". Афины были пристанищем философии, этики, математики, физики и всех великих устремлений цивилизации. Сам гуманизм зародился в Афинах, и именно к такому классу людей Павел теперь собирался обратиться. Что бы он сказал?

Мне непривычно выступать публично, но спасибо вам за привилегию, которая мне сегодня выпала. Не хочу оскорблять ваши традиции. Нет! Он совсем не это сказал, скорее: Пока я сюда добирался, проходя ваши памятники вашим богам, я понял, что вы во всем слишком суеверны, и ваш памятник неведомому Богу это по правде отговорка. Истина вопроса в том, что вы на самом деле не желаете знать Бога. Вы предпочитаете, чтобы Он оставался "непознан". Поэтому вы можете продолжать в ваших тщетных и безнравственных устремлениях. Вам удобно не знать Бога, чтобы ненароком Он не вмешался и не посягнул на вашу свободу и наслаждение. Но этого "неведомого" Бога, которому вы кланяетесь в невежестве, я вам возвещаю (В парафразе)

Это Павел в божественном дерзновении, потому что как только он ВОЗВЕСТИЛ об этом, с ними покончено, они не смогут снова заявить о неведении. Услышать от Апостола о Боге, который на самом деле Бог это остаться без извинения пред Богом в День Суда.

Потом он продолжил говорить: Бог закрывает глаза на ваши времена неведения, но теперь Он повелевает всем людям повсюду каяться. Он не впечатлен храмами рукотворными, ибо земля Господня, и все, что наполняет ее, и Он также Создатель неба и земли, включая Афины и Грецию. Вам нужно признать Бога, Сотворившего этот кусок торфа, на котором вы стоите и который, как вы считаете ваш как игровая площадка для спорта и интеллектуальных занятий. Бог допускал ваши тщетные притязания, но теперь Он призывает всех людей к покаянию, ибо Он назначил день, в который будет судить всех людей, и, поистине, весь мир, через человека, которого Он воскресил из мертвых, Иисуса Христа (Парафраза).

Павел знал, что эти люди ничего не знали о воскресении. Они не слышали имени "Иисус". Конечно же, это было дикое заявление! Проповедь Павла взывала даже не к интеллекту человека, чтобы они могли как философы определиться и начать разбирать. Фактически, Павел покушался на все, что было дорого интеллектуалам. Его слово было колоссальным оскорблением самого разума. Неужели Павел не мог ничего лучше придумать?

Но Павел отверз уста. Совсем как Иисусу в начале Нагорной проповеди. Он собрал учеников и отверз уста, и учил их. Тот же Бог, Который дал Иисусу слова великой Нагорной Проповеди, дал Павлу его проповедь на Марсовом Холме. Его слушатели имели власть предать Павла смерти. Они могли быть так сильно задеты этой угрозой и оскорблением от еврея, что он мог умереть на месте. Фактически, один из "прилепившихся к нему и уверовавших" таки умер на месте на Горе Мучеников, которая сегодня в Париже (Монмартр), где у французов сейчас выставки изобразительных искусств. Ученик Павла, подошедший к нему на Марсовом Холме и спасшийся, в последствии был послан тем же Богом в языческую Европу, чтобы умереть еще на одном холме, возвещая такого же рода послание к обитавшим там язычникам. Там он и умер.

Проповедь Павла в тот день была совершенно священнической, не поддающейся анализу. Используя критику и исследование вы бы подумали, что ничего хуже нельзя было сказать. Некоторые исследователи Библии даже утверждают, что Павел потерпел неудачу в Афинах, потому что им не была воздвигнута никакая великая церковь, как в Филиппах и других местах. Поэтому, он на самом деле упустил возможность, предположив, что "Бог от одной крови сотворил все народы и утвердил пределы обитания, чтобы взыскали Бога, может быть, будут искать Его и найдут Его". Не следовало ли Павлу предоставить какую-нибудь евангельскую формулу как спастись?

Зачем Павел затеял речь о земле и пределах обитания людей с целью поиска Бога? Не потому ли, что именно это слово Бог дал ему из святилища? Совсем необязательно заранее знать, что к месту. Павел, насколько мы знаем, больше не вернулся в Афины. Это был единичный визит и единичное выступление, за которое люди в аудитории будут вечно ответственны. Откуда у Павла это слово? Откуда у него вообще слова, которые он изрек или написал в посланиях? Только из святилища, святого святых, к которому у него был доступ.

Он является автором - ведь все сходится - книги послания к Евреям. Некоторые исследователи Библии утверждают, что не похоже, что автор - Павел, потому что Павел обычно не пишет так. В других своих посланиях он не использует этот стиль речи. Но что эти ученые мужи не всегда осознают, это что Павел мог говорить многообразно, и что было уместно в книге Римлянам, не призывалось в Послании Евреям. То же вдохновение, которое пришло для книги Римлянам, таким же образом пришло и для книги Евреям. Один и тот же источник, где Бог восседает на престоле, где Бог встречается с душой и дает наставления для сынов человеческих.

Получить наставление на этом месте не всегда значит, что бы мы подумали уместно сказать. И если вы хотите сохранить репутацию, тогда, конечно, и у вас есть возможность выполнять работу на основании своих человеческих качеств и ума. Но, когда на кону жизнь и смерть или вопрос суда и вечности, мы не можем полагаться на наш ум или сообразительность, или любой другой проповеднический опыт. Прошлые слова, которые дал вам Сам Бог не оправдывают нас в том, что мы выбираем проповедь, которая была благословенна и помазана, и считаем, что она уместна в другом месте. Любой момент это новый момент, неповторимый, и только служение священника удовлетворяет этим требованиям. Где нам обрести его? Мы же не сыны Аарона, а язычники. У нас история этнических и расовых отличий. Мы нагружены багажом, который окрашивает все наше мышление, слова и поступки. И тем не менее, нам необходимо достичь состояния, которое обрел Павел, когда все, чем вы являетесь почитаете за сор, и что ваши предки, воспитание и родословная не имеют никакого значения. Нам нужно достичь состояния, когда нет начала или конца дней, и когда мы в непрерывной связи с тем, что имеет исток в самых ранних выражениях Бога и Его взгляда на мир. Это истинное священство!

Является ли нашим отличием сыновство, уподобление Сыну Божию? Пребываем ли мы в Его благодати и служении священника? Завеса разорвана. Нас призывают войти во святое святых и там обрести все, что необходимо из присутствия Самого Бога. Как вы относитесь к тому, чтобы входить не изредка, но пребывая там постоянно? Хотя вы находитесь в какой-то физической местности, это ли то место, где пребывает ваша сущность? Или она постоянно во святом святых? Только из этого места Господь будет выражать Свою мудрость и волю, что уместно к конкретному месту и времени. Это сердце вопроса и сердце священства.

Такого рода священство это не профессионализм служителя, работающего с девяти до пяти. Не входить во святилище это пренебрежение великой привилегией, которую положил Господь пред нами, разорвав завесу, отделявшую нас ранее. Он открыл для нас Своей Кровью и Своей смертью путь новый и живой, и призывает нас придти. Не только придти, но пребывать, жить, двигаться и существовать.

В Евреям 7:15 сказано о силе жизни непрестающей (нерушимой) и священнике, подобном Мелхиседеку. О том, кто стал священником не по законным требованиям физической родословной, но по силе жизни непрестающей, ибо засвидетельствованно о нем: Ты священник вовек по чину Мелхиседека. Есть некое ощущение вечности, бессмертия, есть непрерывность, потому что это сила жизни непрестающей. Это сила Бога, Который неограничен в Себе, бесконечен. Это священство совершается именно из такой жизни.

Мы можем быть священниками всегда, а не только в лучшие моменты, но в обычном общении или когда говорим истину друг другу в любви кому-то в общине. Вы можете сказать, это же, наверно, так утомительно. Но только если вы не служите, черпая силы в непрестающей Жизни. Фактически, если вы не влекомы непрестающей Жизнью, вы не пребываете в священстве. Это неразделимо. Это одно и то же.

Есть ли у вас вера войти? Вера это действие. Какая жалось быть служителем внешнего двора, заботиться о нуждах людей, рубить дрова, убираться и печься об утвари. Но служить Богу значит самое истинное служение людям. Вы сможете принести что-то в виде самой сущности Бога, самого Его естества, что-то совершенное.

Ибо такой и подобал нам Первосвященник: святой, непричастный злу, непорочный, отделённый от грешников и превознесённый выше небес, Который не имеет нужды ежедневно, как те первосвященники, сперва за свои грехи приносить жертвы, затем за грехи народа: ибо это Он сделал раз навсегда, принеся Себя Самого. Ибо Закон поставляет первосвященниками людей, имеющих немощь, а слово с клятвой, бывшей после Закона, поставило Сына вовек совершенного.

В том же, о чем говорится, главное есть то: мы имеем такого Первосвященника, Который воссел по правую сторону престола Величества на небесах, как служитель святилища и скинии истинной, которую поставил Господь, а не человек,

Итак, если бы Он был на земле, Он не был бы и священником

(Евреям 7:26-28, 8:1-2, 4)

Присутствует отделение от земного и силы земли.

Глава девять продолжает описывать более великого священства, занимаемого Иисусом, "не чрез кровь козлов и тельцов, но чрез собственную кровь, - вошел раз навсегда во святилище, приобретя вечное искупление" (стих 12).

Итак, братья, имея дерзновение входить во святилище кровью Иисуса, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам через завесу, то есть плоть Свою, и имея Священника великого над домом Божиим, - будем приступать с искренним сердцем в полноте веры, кроплением очистив сердца от лукавой совести и омыв тело водою чистой. Будем держаться исповедания надежды неуклонно, ибо верен Обещавший

(Евреям 10:19-23).

Будем держаться неуклонно. Якорь положен за завесой, во Святом Святых. Да будем приступать с искренним сердцем, в полноте веры, полноте уверенности. Он открыл нам через завесу плоти Своей путь новый и живой. У нас есть дерзновение, уверенность входить. А если у нас есть уверенность входить, у нас есть уверенность пребывать. Это не что-то изменчивое, сегодня - да, а завтра - нет. Та же уверенность, которой мы входим это вера и уверенность, которыми мы пребываем. Мы пребываем священниками вовек по силе жизни непрестающей. Это совсем новое измерение. Оно превосходит священство Аарона, ограниченное старением и умиранием людей. Мелхиседек пребывает вовек, вне отца и матери, вне родства. Это пребывание с Сыном как сын. Это высшее призвание Бога во Христе Иисусе. Нам нужно неуклонно держаться этого исповедания нашей надежды. Аминь

Transcription by Lars Widerberg

Editing by Simon Hensman