Слабость и глупость, Артур Кац

Артур Кац

Богу нравится избирать слабые и глупые вещи, посредством которых Он являет святое и славное. К глупости можно добавить несостоятельность и неспособность, а так же другие понятия, которые оскорбительны в этом мире, но нравятся Богу. Бог хочет впечатать это в наше сознание, так же как и то, что путь Царства всецело противоположен пути мира сего.

Я хотел бы объявить войну пятидесятническим «аминям», громогласным гимнам и всему, что претендует на обладание знанием и пониманием. Мне хочется стать безумным и превозносить неспособность, смущение и все остальное, что, по моему убеждению, относится к истинным делам Бога, которые на самом деле могли бы привлечь внимание мира. Я с подозрением отношусь ко всему, что начинается при удачном стечении обстоятельств или производит благоприятное впечатление, к тому, что имеет достаточное обеспечение и проходит гладко, имеет отличные программы развития и производит блестящих последователей. Таковое мне представляется приходящим не от Бога. Оно источает человеческое зловоние именно потому, что выглядит слишком результативным. Если у нас что-то слишком хорошо получается и достигается без страданий, то мы, весьма вероятно, уклонились от замысла Божьего.

Только уверовав и оказавшись в церкви, мы можем действительно приблизиться к пониманию глубин человеческой порочности. С этой отправной точки начинается познание откровения о том, кто мы есть как человеческие существа. Вот почему церковь, настоящая церковь, представляет собой такой ужас и беспорядок, полна путаницы и противоречий и являет собой уродливое откровение о состоянии нас самих и всего человечества. Если это не проявляется в вашей церкви, значит то, в чем вы находитесь – не церковь. Скорее это нечто меньшее, что не дает пару выйти наружу и предлагает вам достаточно видов деятельности, создающих подобие служения, эйфорию собраний и песен, хорошие проповеди, но не является достаточным, чтобы вскрыть, кто мы есть на самом деле. Вот почему благодать все еще не на всех нас. Она уготована только для презренных. Пока мы не придем к осознанию того, насколько мы безнадежны, провальны, жалки и неспособны ни на что, насколько глубоко дух мира управляет нами; до тех пор благодать не будет доступна нам.

Одна из причин того, что церковь столь слаба и больна, заключается в том, что слишком мало требований предъявляется народу Божьему, а его лидеры слишком боятся потребовать от него чего-либо. Я готов тревожить, агитировать, противостоять и делать все необходимое,  чтобы вытащить нас из наших удобных кресел и других, пусть даже религиозных, вещей, которые мы устраиваем для собственного удовлетворения. Мы должны быть излиты и высвечены через то, что нам неприятно и противоречит нашей воле и желаниям.

Слабость и глупость, следовательно, являются неотъемлемыми составляющими веры и ключами к откровению Божьей славы. Мы должны увидеть разрушительное противоречие собственных надежд прежде, чем мы сможем встать, в конце концов, на истинное основание и твердый фундамент, где Богу позволено быть Господином всего. Вы не можете оказаться в этом месте, пока господствует человеческая гордость, уверенность и умение имитировать, успешно проводить и религиозно представлять. Дух этого мира оказал на нас беспрецедентное влияние. Упор ныне делается на силу, способности и представление, что мы можем делать все не хуже, чем в мире, если не лучше. Мы берем мирские методы и применяем их в Божьем Царстве, и можем быть такими же обаятельными, музыкальными и способными, и строить посредством этого успешные церкви, движения и организации.

Мир опьянен силой: электричество, атомная энергия, военная мощь. Люди ищут спасения в терминах силы: «сильный» человек Божий, «сильный» проповедник. А как насчет «слабых» проповедников? Мы как церковь оказались совращены царствующим в мире превознесением силы. Мы стыдимся и смущаемся слабости. Мы не хотим рисковать, прибегая к глупости. Мы хотим быть на высоте и делать что-либо мастерски и профессионально, полагаясь на свои способности вместо того, чтобы доверять жизни Распятого и Воскресшего. «Не воинством и не силой, но Духом Моим». Я знаю, что, даже цитируя это Писание, мы думаем о Духе силы. А как насчет Духа слабости? Как насчет Духа унижения? Как насчет Духа поражения, явленного на Кресте этим Куском Растерзанной Плоти, висевшим перед глазами подавленных и полных страха учеников, чьи надежды Он полностью «провалил»?

Болезнь церкви заключается в том, что она живет ради силы проходящего века. Не ее ли жаждут наши плотские души, когда мы говорим о Пятидесятнице и сошествии Божьей славы? Мы хотим видеть силу! Это звучит так духовно, но как много в этом превозношения человека в наших нечистых мотивах? Мы хотим представать, облаченными этой самой силой, делающими великие дела.

Какой контраст этому явил Иисус, стоя перед своими обвинителями. Агнец, который молча шел на заклание. Какой «силой» Иисус восторжествовал над силами тьмы? Их сила была союзом еврейского священства и римской власти – всего из чего состоит мирская и религиозная сила. Иисус явил нечто этим силам силой Креста, молчанием, унижением, страданием, слабостью и, наконец, смертью.

Такая сила должна быть явлена  церковью. Это сила глупости и слабости. Эта сила не имеет ничего общего с вашими собственными способностями. Это сила готовности быть слабым, чтобы Его жизнь была явлена. Эта сила не приобретается в обстоятельствах обычной церкви, где мы пребываем вместе не настолько долго и интенсивно, чтобы наша слабость могла быть вскрыта и явлена. Мы должны возжелать таких интенсивных отношений, которые действительно срывают маски и показывают, каковы мы есть в нашем подлинном обнаженном виде и ,особенно, то, как безнадежны мы без Бога. Это готовность сдаться в плен, оказаться стесненными и ограниченными.

До тех пор, пока наши желания преобладают, пусть даже и в духовных вещах, мы будем ощущать человеческое зловоние. Мы все еще имеем свой собственный запах, и в этом заключается разница между пустыми делами и делами силы. Плод силы происходит из слабости тех, кто был опустошен и пленен, в то время как плотские бессильные плоды есть жизнь, все еще живущая для себя и настаивающая на своем. Поэтому тот, кто открывает себя, чтобы оказаться побежденным, не предъявляет никаких требований и не оставляет никакой стены, за которой он мог бы укрыться. Быть полностью излитым, значит остаться беззащитным. У нас нет «ответа» – мы остаемся глупыми и совершенно слабыми. Это та самая «внешняя вещь» во внутреннем месте, которой Бог желает.

Я думаю о сообществе в нашей собственной общине и многих тех, кто ушел за прошедшие годы, потому что «то или иное было не правильно, такое-то обстоятельство нас раздражало, или у этого старейшины не доставало того-то, это не работало и, вообще, это не было счастливым и преуспевающим сообществом». Думаю, Бог никогда и не предполагал, чтобы наше сообщество было «счастливым» и «преуспевающим» в то время. Но это была данная Богом возможность освободиться от человеческого зловония и от самих себя. Это было единственное состояние, которое могло высветить и обнаружить нашу внутренность, но так как мы были столь уверенны, полны умных идей о том, каким должно быть сообщество, а наше не соответствовало им, то в своем раздражении и разочаровании, увидев где-то нечто более привлекательное, мы ушли.

Каждый христианин должен испытать полные требований отношения общины. Это не вопрос выбора, ибо никакое другое средство не приготовит нас к тем условиям, с которыми нам придется столкнуться в приближающийся вскоре час. Одни лишь воскресные собрания никогда не выявят нашего истинного состояния. В обычных церковных обстоятельствах мы не сможем быть испытанными до глубины, как бы хорошо мы о себе ни думали. Человек, позволивший побороть себя, готов предстать в ситуации, где ему придется столкнуться со зловонием и несостоятельностью как своими собственными, так и тех святых, которые соединены с ним. Его гуманистические и романтические представления, даже относящиеся к вере, должны быть разбиты и уничтожены, пока он не окажется полностью сокрушен. Вы не сможете двигаться дальше, но именно тогда открывается возможность для появления благословенной надежды. Тогда действительно начинается жизнь. В этом месте Бог становится Богом. Здесь Он начинает раскрывать Свою волю и Свой путь и обеспечивает энергией в том самом месте, где наши собственные усилия терпят крах. Многие ли из нас готовы снизойти до такого – до дна человеческих возможностей – прежде, чем смогут взойти наверх?

Чтобы явить грядущее Царство, прежде должно прийти разрушение, позорный провал и крах. Так или иначе, вы не можете обойти это условие и продолжать строить вечное Царство, если сначала нечто не будет разрушено. Церковь и есть та сущность, которая дана Богом, чтобы явить то, что никогда не сможет быть продемонстрировано в мире. Мир не желает испытывать беспокойство. Ему хочется, чтобы все протекало гладко, эффективно и слаженно. В самом человеке есть нечто, являющееся мерзостью для  Бога: его самоуверенность, всезнайство, его осведомленность в понимании того, как надо проводить собрания и совершать служение, создавать организации и проводить в жизнь программы,- и все во имя Христа, но в полной противоположности Его Духу. Дух глупости, слабости и неспособности – это дух, который побеждает власти этого мира. Это и есть вера. Сказали ли мы этому: «Да»?