Уклонение от креста. Отговорки нашего сегодняшнего христианства, Артур Кац

Артур Кац

Непосредственное явление Бога – Его приход, то, как Он явился людям, и тот факт, что его кульминационным моментом стало Его распятие, смерть, погребение и воскресение – это, должно быть, единственное общемировое событие в истории человечества. Я поражаюсь, что народы не обращают на это никакого внимания, и что евреи нашли способ стереть это событие из зоны своего рассмотрения. Но даже в христианской среде это событие было изменено, окружено излишними чувствами, упрощено, уничижено и превращено практически в «обыденность». Крест имеет в себе неизведанное, непонятое значение, которое необходимо поднять с уровня земли. Иначе мы, пусть даже по незнанию, пополним ряды тех, кто желает видоизменить значение креста и лишить его сути и силы.

«Ничего так не обличает вероломство человека, как отговорки и отступление человека от Бога и от распятого Христа». Другими словами, если мы обходим распятого Христа стороной, мы тем самым доказываем, что человек по своей природе лжец, притворщик, обманщик, что он избегает истины. Что же мне сказать про мой собственный народ – евреев? Это событие имело место в нашей истории; это наш Мессия, в нашем Иерусалиме. Однако мы отвергли Его и превратили его жизнь в «обыденность», словно Иисус был каким-то жалким смельчаком, который разругался с властями и пострадал от их наказания. Мы проморгали настоящую истину прихода Сына Божьего, который понес на себе грехи и стал той необходимой жертвой, которой было не в силах стать ни одно животное. Он Сам стал и жертвой, и первосвященником, а мы пострадали от последствий непринятия Его.

Отговорки – это попытки найти такое место, где истина не в состоянии достать человека или повлиять на него, где он чувствует себя недостижимым для познания истины и соучастия. Событие такого масштаба – это не просто второстепенное действо. Оно оказало влияние на весь мир, на все человечество. Но человек бежит от значения креста, потому что оно является непосредственным посланием от Бога, требующим решительных действий (см. прим.).

Очень может быть, что автор писал как раз о моем еврейском народе. Недавно я написал статью, чтобы попытаться дать объяснение дням гнева, которые обрушились на Израиль. Самая большая угроза для жизни людей в Израиле исходит от ислама. В этой статье я высказал предположение, что сам по себе ислам – это наказание для Израиля; что ислам – это монотеистическая ересь, вдохновленная примером Израиля, когда он отверг триединого Бога и откровение Отца, Сына и Святого Духа, которое явилось на кресте. Крест – это отражение неописуемых глубин характера Бога: Его праведности, справедливости, милости, самопожертвования и любви. Не замечать то, что Бог совершил на кресте, значит не замечать ничего. Намеренно не замечая крест, избегая его, считая его «обыденностью», Израиль пропускает глубокое откровение Бога о том, что Он – Бог. Одно дело – быть приверженцем монотеизма, который являлся более прогрессивным по сравнению с язычеством. Но другое дело, когда Бог явил Себя во всей полноте как триединый Бог. Мы навлекаем на себя определенные последствия, продолжая быть приверженцем монотеизма, особенно учитывая, что мы – избранный народ Божий.

Человечество не может вычеркнуть распятие Христа из истории, из хода произошедших событий и из поля своего зрения, однако истину распятого Христа можно умалить и отделить от того требования, которое она выдвигает. Мы видоизменяем истину, когда как бы принимаем ее, но на самом деле ниспровергаем. Мы можем избегать значения распятого Бога, умаляя значимость самого события, считая его маловажным, или придавая ему религиозную окраску. Всё это извращает изначальное значение распятия. Можно уклоняться от правды и в то же время говорить, что мы приветствуем ее. Иначе говоря, может, мы и не отрицаем того, что само событие имело место, но мы придаем ему такой смысл, что оно значит не больше, чем украшение на шее. Таким образом, мы избегаем значения креста. А это есть, по сути, уклонение от креста, потому что мы лишили его смысла, видоизменили и признали его ничтожным. Человек признает крест только в таком виде, в каком ему удобно и нужно.

Он его поймет, и примет, и будет его использовать и защищать, но только как картину, которая внушает определенную угрозу, которая заставила его отступить назад. И он будет это делать только таким образом, чтобы крест как бы находился у него под контролем, чтобы он служил человеку с готовностью и силой, чтобы он утешал его и помогал ему (см. прим.).

Мы можем сделать Иисуса нашим мальчиком на побегушках: ведь принимая Иисуса, мы получаем столько преимуществ. Он подарит нам билет на небеса, спутника жизни, работу, Он всё уладит, и т.д. Сравните такое «евангелие» с первым возгласом Петра, который за ним повторили тысячи человек: «Мужи братия, что нам делать, чтобы спастись?». У них было пронзено сердце.

Далее, автор пытается показать уклонение от истины. Он пишет о нем так:

Вот мастерский способ побега – когда человеку удается, или, по крайней мере, он думает, что ему удается, иметь дело с истиной – он смотрит на нее должным образом, но в то же время избегает – посредством видоизменения истины или преобразования ее в свое личное понимание. Получается доработанная версия, в которой истина обманчиво похожа на себя, однако таковой не является, потому что произошла едва заметная деформация оттенка. Она стала истиной, которой управляет человек, вместо того, чтобы быть истиной, которая управляет человеком (см. прим.).

К чему ведет это обманчивое злоупотребление Иисусом и крестом, а также их адаптация в приемлемое, акклиматизированное христианство? Вместо того чтобы быть водимым истиной, человек, который этим занимается, делает из себя хозяина, заглушая веру и представляя ее неэффективной и безопасной. Только дело в том, что теперь она направлена в сторону, прямо противоположную замыслу и изначальному направлению Бога. Это и есть становление, или попытка становления, обмана, становления человека греха в эру христианства, в эпоху Духа Святого.

Через крест Христа Бог встретился лицом к лицу со всем человечеством – не только с тем поколением, но и со всеми последующими поколениями. Когда я хочу бросить вызов моему еврейскому народу, я не говорю «А вы знаете Иисуса?». Я сразу перехожу к правде: «Как! Вы провели часы в библиотеке, изучая какие-то несущественные материалы, чтобы продвинуться по службе или чтобы получить докторскую степень или диплом, и вы ни разу не заглянули в Новый завет, чтобы почитать о личности и достижениях человека, который не постеснялся принять почтение евреев, будучи их Господом и Богом! Ну, с вас спросится за то, что вы предпочли изучать, а что – игнорировать. Именно это уклонение, именно нежелание потратить время на изучение вопроса вечной важности выносит вам приговор. Вы бежите от правды. Мне без разницы, какие карьерные достижения у вас на счету. Вы осуждены, потому что уклоняетесь от Иисуса».

Помните, что сказали евреи времен Иисуса, когда они приставили римских солдат охранять гробницу? «Мы вспомнили, что обманщик тот, еще будучи в живых, сказал: после трех дней воскресну; итак прикажи охранять гроб до третьего дня, чтобы последний обман не был хуже первого». И что же произошло? Господь вышел из запертой гробницы, так что солдаты не могли найти его. Поэтому еврейские руководители дали им взятку и сказали: «скажите, что ученики Его, придя ночью, украли Его, когда вы спали». А потом в Писании написано: «и пронеслось слово сие между иудеями до сего дня». То, во что мы выбрали поверить, стало нашим осуждением. Поразительно, что люди поверили в то, что группа напуганных еврейских учеников Иисуса, разочарованная и потрясенная смертью своего Учителя, победила римских солдат и украла тело Иисуса ночью! А в эту историю верят до сего дня.

С нас спросится за то, во что мы решили поверить и что мы решили отвергнуть. Мы уклоняемся от правды, мы лжецы, потому что мы хотим избежать значения этого великого события. Потому что тот факт, что оно произошло, налагает на нас требование, не поддающееся компромиссу.

Нет ничего опаснее лжи, в которой человеку удается – или, по крайней мере, ему кажется, что удается – заглушить истину самой же истиной, Это происходит через использование Истинного Свидетеля, когда мы отводим Ему особое место, защищаем Его, делаем из Него героя, пример и символ, и в то же время постоянно относимся к Нему снисходительно, упрощаем Его, приспосабливаем Его под наши условия, приноравливаем Его к себе, и мягко, но решительно и значительно, поправляем Его (см. прим.).

Нам надо быть готовыми к тому, что человеческая ложь предстает перед нами в очень серьезном, уважаемом, благочестивом и христианском виде. Именно это произошло с немецким христианством перед приходом к власти Гитлера. Оно было благочестивое, набожное, консервативное, серьезное, уважаемое, но безжизненное и вялое. У него не было силы, чтобы определить, что явление национал-социализма – это исчадие ада. Консервативность его была поверхностная, язык его был формальный, ему недоставало жизненности настоящей веры, потому что оно встало на службу к интересам и нуждам человека, желающего побочного, воскресного христианства, которое не предъявляет к нему никаких реальных требований. При таком христианстве человек мог посвятить себя своим истинным интересам и позволить себе заниматься своими делами, карьерой и воплощать свои амбиции. Такое христианство – это неверие.

Через немецкий фашизм, это демоническое явление, которое пришло в страну Реформации, был осужден отход от истинной веры. Германия была не каким-то захолустьем, не страной язычников, которые не знали альтернативы. Это страна философии, искусства, культуры и теологии. Германия – родина самого основательного учения по Ветхому завету, однако то поколение участвовало в приходе к власти фашистского режима – или же безучастно относилось к этому. Их набожной, формальной, правильной религии не хватало апостольской силы, она была оторвана от реальности, поэтому и разрушилась как пресловутый карточный домик.

Иисус Христос не имеет и не будет иметь ни чего общего с тем образом, который человек греха создал во имя Его и в который призывает войти и действовать, чтобы получить покровительство и защиту. Его не заманить тем словом «да», которым человек встречает Его, чтобы еще вернее отвергнуть. Бога нельзя взять в аренду, чтобы эксплуатировать и использовать Его для своих личных целей и интересов. Так чего же боится человек, встречаясь с Иисусом Христом? Какая сторона истины гнетет его и причиняет боль, от которой он так хочет уклониться, и как ему взглянуть ей в лицо? Уклониться можно, только если перетолковать и переделать истину в неправду (см. прим.).

Что же именно ложь стремится заглушить, подавить и уничтожить? Какую истину человек греха ненавидит, однако не исключает, но считает впитывание этой истины в ложь своим высшим достижением, старается переделать ее в ложь? Ответ на это, защита против этого процесса, - это человек Иисус Христос, который назван Истинным Свидетелем. Поскольку этот человек равен истине, а истина равна Ему, встреча с истиной, а таким образом и с Ним самим, становится делом крайне необходимым, обязательным, критичным и даже революционным. Вот почему человек греха ее так избегает. Он не может принять этой истинной природы, но раз он не может не встретиться с истиной, он пытается перетолковать ее, чтобы переделать во что-то не настоящее. Истина может быть принята "однобоко" и свидетельство о ней, так как они ее сепарировали, не позволяет потревожить человека или задеть его, ни вызывать у него неудобство или требовать какого-либо решения (см. прим.).

Ложь принимают, потому что она не налагает никаких требований. Иудаизм приемлем, потому что он не налагает требований.

При встрече с Иисусом Христом природный человек оскорблен тем, что Истинный Свидетель – это человек Гефсимании и Голгофы, а истина – это истина Его смерти и страданий. От этой истины он хочет отгородиться ложью (см. прим.).

Как отделить истину от лжи? От ложного Христа или от разглагольствований о Нем? Истину веры, Божью истину невозможно отделить от личности Иисуса – того, кто претерпел смерть и страдания Гефсимании и Голгофы. Когда устраняется суть и действительность, тогда легко можно впасть в обман. Именно в этом заключается глубинный, центральный элемент, свершенного события. Иисус перенес страдания и смерть, и если у вас нет прочного понимания того, что это центральный и глубочайший момент того, что Бог совершил на кресте, то вам легко впасть в обман. Если вы сжимаетесь от необходимости страдания и агонии на кресте, если вы что-то добавили в этот факт или убрали из него Иисуса, вы можете придумать себе другого Иисуса, но он будет уже не таким. В этом разница. Вот почему Павел сказал: «Я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого». Именно распятый Христос, Спаситель, претерпевающий страдания, Гефсиманский сад и крест отличают истинного Христа (см. прим.).

Сегодня Его забраковывают, вытесняют и отвергают. Чтобы верить в Христа, необходимо понять, что на Его месте должны были быть мы. Любить Его, возлагать на него надежды – означает помнить о том, что мы заслужили, и в знак общения с Ним взять и нести наши гораздо более легкие кресты, а не избегать этого требования. Узкий путь христианина ведет к тесным вратам ученичества и означает ни больше, ни меньше того, что человек чтобы приобрести свою жизнь, должен поставить на ней крест и на самом деле потерять ее. Понятно, что Иисус Христос есть Истинный Свидетель и сам по себе Истина. Что же следует из этой истины и из ее распространения? Те, кто в нее по-настоящему уверовали, вступили на узкий путь ученичества и смогли его пройти – то есть, пройти через страдания и потерять свою собственную жизнь ради Его имени. Совершая это, они воспроизвели и повторили саму суть того, что совершил Иисус. Они отказались от своей жизни, и через это приобщились к Его жертве и засвидетельствовали истину для окружающих на своем собственном примере и через свой путь. В этом и состоит истина. Так можно сохранить и передать истину. Истина требует от нас пройти узким путем ученичества и быть готовыми отказаться от нашей собственной жизни и потерять ее. Вот таким образом Иисус Христос является Истинным Свидетелем и сам по себе Истиной (см. прим.).

Там, где упоминается имя Иисуса, но не выдвигается это требование, где верующего не призывают пройти узким путем – всё это, по сути, фальсификация и обман. Вы можете заметить: «Артур, это же описание сегодняшнего христианства!». Да, так оно и есть. До какой степени оно фальсифицировано? До какой степени оно пребывает в обмане? До какой степени люди избегают драгоценную Божью истину и оставляют мир в неведении о Его свидетельстве?

Примечание редактора: Это послание является записанной устной речью, произнесенной перед публикой. Эта речь которая была отредактирована для прочтения. Неизвестно, кого цитирует Артур, но предполагается, что это Юрген Молтмэн (Jurgen Moltmann) из его книги «Распятый Бог» (“Crucified God”). Скорее всего, мысли Артура перемешиваются с мыслями автора, но, похоже, ни Артур, ни автор от этого не страдают.

Перевод Светланы Манаховой